27 июля 2014 года по центру Горловки было нанесено три артиллерийских удара. Первый — утром, в район городской стоматологии — улицы Остапенко – ОШ№ 65 — здания прокуратуры. Второй – днем, по диагонали жилмассив Майский — остановка «магазин «Мелодия». А а за ним и третий — по району улицы Герцена и Экспериментального дома. По официальным данным, тогда погиб 21 человек, из которых трое — дети (10 месяцев Кира, 7 лет Вика, 9 лет Влад).
Горловка была потрясена случившимся. Никто до этого в центре 270-тысячного города не мог предположить, что подобное возможно в наше время. Никакое АТО, никакие цели уничтожения террористов не могли оправдать случившееся.
Кристине Жук было 23 года, её дочке Кире 10 месяцев, когда их убили в Горловке. Она вышла на прогулку со своей 10-месячной дочкой и больше никогда не вернулась домой. Умирая, Кристина не выпустила дочь из рук. Молодую мать так и похоронили с младенцем на руках. Страшно...
«Кирочка только научилась ходить. В этом сквере они гуляли 2-3 раза в день, оттуда почти не выходили, там, в этой траве научились, и ползать, и ходить. Они жили в этом сквере и погибли там», — вспоминала позже мать Кристины.
- В тот трагический день 27 июля [2014 года], я находилась дома, это было воскресенье. Наши чемоданы несколько дней стояли собранными на пороге, но уже который день мы никак не могли выехать из Горловки. Куда не позвоним, в пансионаты или другие места, везде с маленьким ребенком не принимали. А последние два дня и поезда не ходили.
Я уже готова была бежать из дома на дорогу, ловить какую-то машину и договариваться, чтобы нас увезли из города хоть куда-нибудь.
Но вдруг мне позвонил человек, который вывозил из Горловки людей и сказал, что заберет нас утром следующего дня. Наша квартира на 8 этаже дома в центре города, большая и просторная. Я подошла к открытому окну, из которого, как на ладошке виден сквер и сразу позвонила дочери, Кристине, чтоб поделиться новостью. Она в это время гуляла на улице с моей внучкой Кирочкой. «Кристюша! – кричу я ей в телефон, - все, завтра в 9 утра мы выезжаем! Сначала в Святогорск, а оттуда в Харьков, Днепропетровск или в Одесскую область». Она же мне в трубку от радости: «Ура! – кричит, - Кирюша, мы завтра уезжаем! Ура, бабушка, мы уезжаем!». Я ее спросила: «Кристина, а вы где? - В сквере, - ответила она. - Оставайтесь на месте – говорю, и как только произнесла эти слова сквер начали бомбить «Градом».
Это был первый обстрел города с этих установок. Взрыв за взрывом, огонь, дым и все. У меня мир перед глазами поплыл. Я выбежала из квартиры на улицу с криками «Кира! Кристина! Кира! Кристина!». Пока добежала, в сквере уже было тихо. Детей своих не нашла. Падая через воронки от снарядов, я разбирала траву руками, искала игрушки, но, не обнаружив их, подумала, что все в порядке. У меня была единственная мысль, что они в бомбоубежище.
За месяц до гибели сообщение в Контакта Кристины
Я туда, спрашиваю «Детки были?» Люди, увидев, что я в панике запихнули меня вовнутрь, говоря, мол, да детки были. В бомбоубежище не было света и я, бегая там в темноте, трогала голову каждого человека, трясла людей за руки, щупала их. Искала своих детей и кричала: «Кира! Кристина!» никто не откликался. Всех перетрогала, в каждом уголке кричала и звала своих детей. Потом, кто-то вышел из убежища и вернулся с женщиной-врачом. Она меня чем-то обкалывала со словами: «Вы всех здесь будоражите». А потом мне сказали, что с моими детками все нормально, а ребенок только ручку поранил.
Через пару часов, когда залпы поутихли, мы вышли из бомбоубежища и я побежала в детскую поликлинику, ведь у нас там все рядом: наш дом, школа, сквер детская и взрослая поликлиники, господи, морг на этой территории. В детской поликлинике мне сказали, чтобы я посмотрела во взрослой. Я туда. И тут начался шквал звонков от знакомых: «Идите в морг, идите в морг, идите в морг». Они увидели фотографии моих погибших девочек в интернете. Фотограф из Корреспондента, который был на месте событий и снял моих убитых девочек, тут же выложил снимки в сеть. Это был ад. В морге я своих девочек и нашла. Опознала…
А потом снова бомбежка и это бомбоубежище, из которого всю ночь никого не выпускали. Утром я снова пошла в морг. Но мне не дали забрать их домой. «Зачем, чтоб ваших детей два раза разбомбили?» - сказали мне медики. Хотя бы домой дали их отвезти. Нет - с морга девочек отвезли сразу на кладбище.
29 июля моих девочек очень быстро хоронили. Меня все время торопили: «Быстрее, быстрее» - боялись, что снова бомбить будут. А дальше – все! Дальше, - жизнь остановилась и больше нет ничего. Все – пустота. Дальше просто воешь, как волк и ничего кругом. Вообще ничего.
Политики решили, что я не могу быть ни мамой, ни бабушкой, что мы не можем больше ни радоваться, ни смеяться. Нас всего этого лишили. Я выла, выла. Всю ночь после похорон я спала на их могиле. Ведь какая уже разница, все равно везде бомбят!
Это то преступление, за которое пусть и поздно, но обязательно ответят персонально Порошенко, Турчинов, Яценюк, Парубий... Ответят.
Journal information